Второй день не могу прийти в себя. Так плохо морально мне не было, наверное, никогда. Глаза уже все опухшие от слез, которые сами непрошенно все время наворачиваются на глаза. Я не могу сдержать рыдания даже на улице. Внутренняя разрывающая на части боль, от которой нет спасения. Боль от того, что я больше не увижу папу, что его уже нет и никогда не будет. И дикое чувство вины, что не помогала, ни разу в эти дни не пришла в его комнату и не посидела рядом, не подержала худую, всю в гематомах руку. Может быть, ему бы просто захотелось жить и он продержался еще хотя бы несколько дней. Да, я поднимала его с пола и таскала на себе, когда он падал в коридоре, в последние дни он не мог сам дойти до туалета. Да, предлагала что-то приготовить и поесть, предлагала лекарства, но ... меня не было рядом. Я только перешла на новую работу - новая совершенно и трудная предметная область, новая команда, все с нуля и нервы. Ребенок как обычно полностью на мне с садом, тренировками, бассейном, бесконечными соплями и кашлем. Я постоянно не высыпаюсь - хотя бы раз мне дали возможность прийти в себя и отдохнуть за эти несколько лет. Когда мне объявили на работе, что я уйду в новое направление, я почувствовала только одно: адскую усталость за все эти годы с момента ухода в декрет. Я видела, что папе все хуже и хуже и по сути ничего не делала.

В этом и причина моих слез - не дала того, что должна была, тепла и заботы, не успела, упустила, увязнув в своих проблемах, нервах и усталости. А человек, скорее всего, тоже устал. Устал от своей слабости, от ТАКОГО существования, ведь он год почти не выходил из дома. И решил уйти. Просто уснул и не проснулся.